Вопрос о психологической природе мужского общения и эмоциональных отношений между мужчинами (гомосоциальность) и его сексуально-эротических аспектах (гомосексуальность) с незапамятных времени привлекает к себе внимание исследователей. В философской литературе прошлого, начиная с античности, он чаще всего обсуждался как проблема соотношения дружбы и любви. Когда в ХIХЦXX вв. к философам присоединились историки, антропологи и психологи, стало ясно, что такой подход слишком узок. Проблема обрела новые ракурсы и стала формулироваться в новых терминах.
Соотношение сексуальных и несексуальных отношений и привязанностей выглядит сложным и изменчивым, его трактовка зависит от ценностей господствующей культуры. До тех пор, пока однополая любовь оставалась неназываемой, ученые избегали прямо говорить о сексуальных аспектах мужских (как и женских) взаимоотношений.
Сексуально-эротические мотивы мужской дружбы и товарищества зачастую не осознавались не только как исследователями, но и участниками таких отношений. Гетеросексуальным исследователям подобные мысли просто не приходили в голову, а ученые-гомосексуалы, желая реабилитировать собственные запретные чувства, сплошь и рядом вольно или невольно десексуализировали однополую дружбу, мужское товарищество и т.п. Кроме того, мешали цензурные запреты. В СССР они были особенно сильны. В статье "О понятии дружбы в Древней Греции", опубликованной в "Вестнике древней истории" в 1974 г., мне не позволили даже употребить слово "педерастия", которое пришлось заменить эвфемизмом "эти специфические отношения".
В последние 15-20 лет маятник качнулся в противоположную сторону. Новые архивные данные и более тонкие методы исследования (семиотика и психоанализ) позволили историкам и литературоведам деконструировать множество биографий великих людей, обнаружив за многими вполне респектабельными и асексуальными дружескими отношениями не только гомоэротические чувства, но и реальные гомосексуальные связи. В свете "эпистемологии чулана" Евы Седжвик (1985, 1900), гомосоциальность оказывается не только предпосылкой, но зачастую всего лишь скрытой, закодированной формой гомоэротизма. Аналогичным образом трансформировались историко-этнографическое понятия о древних мужских союзах, обрядах инициации и т.д.
Но если за любыми мужскими привязанностями стоит явный или тайный гомоэротизм, то отмена направленных против него социальных санкций неизбежно сделает его распространение всеобщим, оставив за разнополыми отношениями только функцию продолжения рода. Ничего похожего в современном обществе не наблюдается. Независимо от своей сексуальной ориентации, люди по-прежнему различают любовно- эротические чувства и отношения от дружеских. Выведение гомосексуальных привязанностей из гомосоциальности и сведение эмоциональных отношений между лицами одного и того же пола кажется одинакового односторонним.
Возможно вы искали - Реферат: Психология предрассудка
Тем не менее проблема существует и рассмотрение ее придется начать с определения основных понятий и терминов.
Начиная с самого первого, венгерского, издания "Введения в сексологию" (1981) и разных изданий "Дружбы" (3 изд. - 1989), я разграничиваю следующие понятия.
Гетеро/гомосексуальность - предпочтение сексуального партнера противоположного или собственного пола. Это понятие описывает сексуальное поведение индивида, степень гетеро/гомосексуальности изменяется числом и соотношением сексуальных партнеров того и другого пола - с кем человек целуется, обнимается и совершает другие сексуальные действия.
Гетеро/гомосоциальность - ориентация на общение с лицами противоположного или собственного пола; она измеряется тем, с кем человек предпочитает вместе работать, проводить свободное время, развлекаться и т.д. Ее главный объективный показатель - круг социального общения индивида..
Гетеро/гомофилия - эмоциональное тяготение преимущественно к лицам противоположного или собственного пола, не имеющее выраженного эротического характера - с кем человек предпочитает дружить, кому он изливает душу и т.п. Это психологический, установочный аспект "поведенческой" гетеро/гомосоциальности.
Похожий материал - Доклад: Куннилингус. Язык любви.
Гетеро/гомоэротизм - сексуально-эротическое влечение преимущественно к лицам противоположного или собственного пола. Это психологический аспект "поведенческой" гетеро/гомосексуальности. Однако эти параметры могут и не совпадать - можно предпочитать одно, а делать другое.
Все эти параметры (плюс - гетеро/гомосексуальные фантазии, самоидентификация и стиль жизни) присутствуют в Решетке Сексуальной Ориентации Фрица Клайна (1985, 1990), которая воспроизводится и в моем "Лунном свете" (1998) и в новом "Введении в сексологию" (1999). Но сейчас меня интересует не психодиагностика, а гораздо более широкие, междисциплинарные вопросы. А чем шире круг рассматриваемых дисциплин, тем больше терминологическая чересполосица.
Хотя все вышеперечисленные термины давно уже употребляются в науке, разные авторы и разные дисциплины вкладывают в них неодинаковый смысл. Особенно многозначны гомосоциальность и гомофилия.
Вопреки мнению молодых исследователей, приписывающих его изобретение Еве Сэджвик, слово гомосоциальность появилось в социальной психологии задолго до нее и обозначало просто общение с себе подобными, без всяких сексуально-эротических коннотаций (например, Maisonneuve, 1966). Сексология лишь конкретизирует его применительно к собственным задачам. По мнению Джона Гэньона и Уильяма Саймона (1973, р. 68-69), гомосоциальность - прежде всего возрастной феномен, когда общение, включая сексуально- эротические интересы, мальчиков и девочек локализовано среди сверстников собственного пола. Дело не в том, что и с кем подросток сексуально делает, а на кого он ориентируется, какова его референтная группа. Хотя среди взрослых мужчин среднего класса гомосоциальные ценности сохраняются, гендерная сегрегация ослабевает, мужчины и женщины живут в общем социальном мире и их деятельности и интересы постоянно пересекаются. The Complete Dictionary of Sexology Роберта Франкура (1995, pp.283-284) определяет гомосоциальность как тенденцию некоторых лиц общаться преимущественно с людьми собственного пола, гендерную сегрегацию, которая в одних обществах поощряется, а в других - нет.
Еще многозначнее слово гомофилия. В самом общем виде оно обозначает просто тяготение к подобному, в отличие от гетерофилии, тяготеющей к различиям. Уже Аристотель обсуждал вопрос, с кем люди предпочитают дружить - с похожими на себя или непохожими? С появлением социологии дружбы, американские социологи Роберт Мертон и Пол Лазарсфельд (1954) операционализировали это понятие, разграничив социально-демографические (пол, возраст, социальное положение, образовательный уровень и т.д.) и индивидуально-психологические (ценности, интересы и т.п) сходства (об этом достаточно подробно говорится в моей "Дружбе" , 1987 или 1989).
Очень интересно - Доклад: Сперма и сперматозоиды
Это значение термина принято и в социологии брака, любви и сексуальности. Например, Эд Лауманн подразумевает под "гомофилией" тот факт, что "отношения чаще формируются между людьми со сходными свойствами" (Laumann et al., 1994, p. 226), причем речь идет не об эмоционально-эротических, а о социодемографических свойствах. Иногда в том же значении употребляется заимствованный из биологии термин гомогамия, - неслучайное спаривание индивидов, похожих друг на друга по одной или нескольким фенотипическим чертам (Murstein, 1971, p.120-121). Напротив, ДжонМани (Gay, Straight, and In-Bewteen. Oxford 1988) считает гомофилию синонимом гомоэротизма, обозначающим сексуальное влечение и любовь к лицам собственного пола Так же определяет это понятие и сексологический словарь Р.Франкура (1995, р.280)
Но оставим терминологию и обратимся к существу вопроса.
Гомосоциальность как свойство маскулинности
Насколько распространены среди людей гомосоциальность и гомофилия и типичны ли они только для мужчин или также для женщин? Ответ на эти вопросы могут дать, с одной стороны, историко-этнографические, а с другой - психологические исследования. Первые идут от социума к индивиду, рассматривая гендерную сегрегацию как социальный институт. Вторые идут от индивида к социуму, изучая главным образом индивидуальные склонности и особенности поведения людей в малых группах.
Историко-антропологические исследования однозначно свидетельствуют, что какие-то формы гендерной сегрегации, вплоть до существования замкнутых мужских и женских культур, институтов и культов, существуют в любом человеческом обществе. Чем глубже мы уходим в прошлое, тем более жесткими и непроницаемыми выглядят границы между этими двумя мирами. При этом у мужчин тенденция к обособлению от женщин и созданию закрытых мужских сообществ и союзов, способствующих формированию и поддержанию специфических маскулинных ценностей, самосознания и стиля жизни, гораздо сильнее, чем у женщин, а сами мужские организации и группировки качественно отличаются от женских.
Среди многочисленных институционализированных форм мужского общения (male bonding) наибольшее внимание ученых издавна привлекали два главных сюжета: мужские союзы (групповое общение) и парная мужская дружба (индивидуальное общение).
Вам будет интересно - Курсовая работа: Сексуальные дисфункции и другие сексуальные расстройства
Особые мужские дома, союзы и тайные общества существовали едва ли не во всех архаических обществах. Немецкий этнограф Генрих Шурц в книге "Возрастные классы и мужские союзы" (1902), опираясь на обширный эмпирический материал из жизни нескольких африканских, одного индийского и четырех североамериканских народов, пришел к выводу, что возрастные классы - древнейший тип социальной организации, основанный, с одной стороны, на общности возрастных переживаний и антагонизме поколений, а с другой - на противоположности полов. В отличие от женщин, жизнь которых целиком подчинена потребности рожать и воспитывать детей, причем эта потребность удовлетворяется в семье, мужчины, движимые сексуальным и социальным импульсом, создают все общественные и политические институты. Главная предпосылка общественной жизни, по Шурцу, - "инстинктивная симпатия" между мужчинами, из которой вырастают все социальные связи, патриотизм и воинские доблести. Но эта инстинктивная симпатия, как вскоре уточнили Бенедикт Фридлендер и Адольф Бранд, неизбежно является сексуально-эротической, как то было, например, в классической античности.
Идеи Шурца получили дальнейшее развитие в книгах Ганса Блюера "Немецкое молодежное движение как эротический феномен" (1912) и "Роль эротизма в мужском обществе"(1917). Агрессивные арийские мужчины постоянно воевали, покоряли другие народы и основывали империи. Проводя большую часть жизни в походах, они часто, наряду с женами, рожавшими им детей, имели любовников-мужчин, эти связи только укрепляли их воинское братство. В основе современных молодежных союзов и движений также лежит, по Блюеру, гомоэротическая дружба, с сочетании со строгой половой сегрегацией и беспрекословным повиновением вождю. Принцип элитарных и иерархически организованных мужских союзов Блюер открыто противопоставлял идее женского равноправия и политической демократии.
Хотя сегодня идеи Шурца и Блюера кажутся безнадежно устаревшими, универсальность мужских союзов не вызывает у этнографов сомнений. Более того, сходные по типу группировки самцов существуют и у некоторых животных, включая приматов (Wrangham and Peterson, 1996).
Автор знаменитого бестселлера "Мужчины в группах" (1970) Лайонел Тайгер, собравший множество разнородных данных о различных мужских союзах и сообществах, начиная с животных и кончая современными тайными обществами, пришел к выводу, что феномен мужской солидарности и группирования по половому признаку является исторически всеобщим и имеет биолого-эволюционные предпосылки. Поскольку все мужчины когда-то были охотниками, выживание и жизненный успех не только отдельного мужчины, но и всей человеческой группы зависел от способности мужчин координировать свои усилия в борьбе с общим врагом. Групповая солидарность и эмоциональная привязанность мужчин друг к другу и к группе как целому были предпосылкой и условием жесткой групповой дисциплины, уменьшая внутригрупповую конкуренцию и связанное с ней социальное напряжение.
Солидарность была необходима мужчинам также для того, чтобы поддерживать свой привилегированный статус и власть над женщинами (патриархат и "война полов"). Процессы и институты социализации мальчиков и девочек в первобытных обществах также были разными, что способствовало созданию и укреплению гендерных особенностей и различий (подробнее об этом - в моей книге "Ребенок и общество. Историкоэтнографическая перспектива", 1988, и в серии книг о традиционных формах воспитания детей у народов мира "Этнография детства", 1983, 1988, 1992).
Похожий материал - Курсовая работа: Cекс. Йога. Любовь.
Тайгера и близких к нему авторов часто критикуют за биологический редукционизм, указывая, что не все древние общества промышляли охотой и что существуют другие способы проявления маскулинности (Gilmore, 1990; Connell, 1995). Но как бы ни объясняли феномен гендерной сегрегации и связанной с ним мужской групповой солидарности, он кажется исторически всеобщим. То же можно сказать и о некоторых особенностях социализации мальчиков.
Говоря словами Шекспира, "сын женщины есть тень мужчины, а не его подобие" (Шекспир. Генрих IV, часть 2, акт 3, сцена 2). Многие народы убеждены в том, что мальчика делают мужчиной не женщины, а другие мужчины, - собственный отец, с которым он идентифицируется, или взрослые мужчины, совершающие над ним обряд инициации, или сообщество однополых сверстников, о которых Франсуа Мориак писал, что они "лучшие воспитатели, чем родители, потому что они безжалостны".
В древних обществах закрытые мужские сообщества (мужские дома, возрастные группы и т.п.) и связанные с ними обряды инициации были институционализированы и имели священное, сакральное значение. Обобщение этнографических данных по 186 доиндустриальным обществам (Schlegel and Barry, 1990) показало, что в жизни мальчиков группа однополых сверстников играет значительно большую роль, чем в жизни девочек. Мальчики раньше отделяются как от родительской семьи, так и от общества взрослых мужчин, и имеют больше внесемейных обязанностей. Мальчишеские группы отличаются высокой внутригрупповой и межгрупповой соревновательностью, имеют выраженную иерархическую структуру и дисциплину. Кроме того девичьи группы обычно функционируют на основе принятых в данном обществе норм и правил, тогда как юношеские часто конфликтуют с ними, у мальчиков значительно больше антинормативного поведения, и взрослые считают это нормальным.
Раннебуржуазное европейское общество пыталось ослабить эти мужские узы, сосредоточив социализацию детей в родительской семье или передав их в руки профессиональных воспитателей. Однако неформальные однополые группы неизменно воссоздаются самими мальчиками как в школе ( даже при совместном обучении), так и вне ее, а дети, замеченные в нарушении этих символических границ и в кросс-гендерном поведении, подвергаются стигматизации и дискриминации. Несмотря ни на какие педагогические усилия, специфические нормы мужского общения, языка и ценностей сохраняются и передаются из поколения в поколение.