Введение
Эстетика древнерусского города
Понятие «города»
Образ города
Ядро города
Возможно вы искали - Реферат: Бартоломе Эставан Мурильо.
Особенности древнерусского города
Заключение
Литература
Введение
Сегодня очевидно, что Культура с большой буквы, как рукотворная одухотворенная среда обитания человека и духовно-материальное состояние человеческого бытия, находится в процессе некого глобального кризиса, или перелома, перехода в какое-то принципиально иное качество. Возможно, уже не в традиционном понимании, но чего-то принципиально нового.
Похожий материал - Реферат: В Риге существует 44 музея
На сегодняшний день в нашей науке много сделано для изучения отдельных составляющих русской средневековой литературы – словесности, изобразительного искусства, градостроительства, эстетики. Осмысление художественной литературы, как некого самобытного феномена, даёт возможность яснее понять русскую культуру в целом до нашего времени включительно, ибо основное ядро её сложилось именно в средние века, и нашло своё наиболее адекватное выражение именно в художественной, а также в художественно – эстетической среде.
Сейчас город для человека это нечто обыденное, привычное. Немногие придают ему какое-либо божественное, особое значение, как раньше. Многие традиции построения города были утеряны. Но всё же некоторые черты сходства наблюдаются. В этой работе описывается эстетика древнерусского города. Что дает нам возможность сравнить эстетику современного города с эстетикой древнерусского города.
Эстетика древнерусского города
Понятие «города»
Город был неразрывно связан с природным окружением, как бы вырастал из него и в то же время осваивал и покорял его в интересах человека. Здесь возникала особая архитектурно-природная среда, в которой осуществлялся реальный контакт противоположных начал: естественного и искусственного, биологического и социального, стихийного и волевого. Город был особым социальным организмом, моделирующим в себе основополагающие устои духовной и материальной культуры средневекового русского общества. Его идеальный образ, который нельзя сводить к одним лишь архитектурным моделям, имел теологическое значение. Часто именно в градостроительных терминах определялись средневековыми богословами важнейшие христианские истины. «Град Божий» Блаженного Августина позволяет ощутить всю глубину и величие тех мыслей и чувств, которые вкладывались в этот образ. Конечно, простонародное сознание неофитов, каковыми являлись в массе своей люди Древней Руси, невозможно приравнивать к сознанию образованнейшего Отца Церкви, но его труд, как и труды других богословов, необычайно ценен полнотой выражения тех главных общемировоззренченских установок, которые действительно стали владеть сознанием всего христианского мира, невзирая на его неоднородность и несовершенство.
Очень интересно - Реферат: Музеи эстонской республики
Истоки древнерусской градостроительной культуры восходят к далеким до государственным и дохристианским временам, когда строились в основном небольшие, обнесенные земляными валами и деревянными стенами поселения родовых общин, а также городки-святилища, имевшие иногда по несколько колец валов относительно правильной округлой формы. По большей части славяне, как считают археологи, жили все же в неукрепленных селах, вытянутых по берегам рек и расположенных группами поблизости от своего родоплеменного центра, уже тогда называвшегося городом или градом. Именно такие патриархальные центры по мере образования древнерусского государства превращались в подлинные города — столицы целых областей.
Образ города
Образ города, прежде всего, был связан с идеей защиты, «оберега», если применить языческий термин. Причем магическая сила этого оберега должна была соединяться с его реальной обороноспособностью. Земляные валы, окружавшие города, создавали как бы идеализированный образ горы. И недаром, наверное, родственны сами слова «гора» и «город». Город был священной горой, неприступной твердыней. За его валами и стенами нередко полностью скрывалась вся застройка.
Монументальные архитектурные доминанты стали появляться в русских городах, как известно, с принятием христианства. Но если архитектурные формы их целиком ориентировались на византийские образцы (хотя в них с самого начала проявились своеобразные черты), то в градостроительном отношении они преемственно развивали весьма давние традиционные принципы освоения ландшафта и определенного знакового закрепления в нем ключевых священных точек. Кощунственной может показаться фраза о том, что христианские церкви заменили собой языческих идолов, но с градостроительной точки зрения это было именно так, другое дело, что программное строительство храмов на местах разрушенных капищ означало коренное преображение и всей Русской земли, и всей русской культуры.
«Одушевлялись» отдельные строения, о чем красноречиво свидетельствуют традиционные наименования их конструктивных элементов, например, в избе: «матица», «черепное» бревно, «самцы», «курицы», «шелом», «коник» и «конек». Очень важно, что в избе всегда выделялся «перед» и «зад», ее «чело» украшалось «причелинами» и «наличниками», обращенными к «улице», которая, очевидно, понималась именно как пространство перед «лицом» жилых зданий. Обращает на себя внимание и близость слов «крыльцо» и «крыло», тем более что крыльца было принято пристраивать как раз к боковым стенам изб, которые, возможно, когда-то в древности уподоблялись волшебной птице (ср. сказочный образ избушки «на курьих ножках»). Изучение фольклора позволяет говорить и о проведении в древности аналогий между входным проемом и пастью животного, через которую лежит путь в иной мир. Нельзя пройти мимо и того факта, что определенными антропоморфными чертами наделялись в Древней Руси и христианские храмы с их «главами», покрытыми «шлемами» (в до монгольский период очень сходными по силуэту с реальными воинскими шлемами) и поднятыми на высоких «шеях», с их подпоясанностъю аркатурно-колончатыми «поясами», с их часто на первых порах суровыми, даже кряжистыми, богатырскими (особенно если говорить о новгородско-псковских храмах XI — XII вв.), но всегда глубоко одухотворенными общими формами. В образном строе этих храмов, пожалуй, просто не могли не сплетаться и переплавляться наиболее светлые идеалы родной для русских людей раннеславянской культуры и идеалы новой для них, уже принятой, но еще мало познанной христианской веры.
Вам будет интересно - Реферат: Газоснабжение жилого района
Древнейшие и присущие всем первобытным народам традиции совершения определенных ритуальных действий при закладке города нашли свое преломление и в христианской обрядности. В русских летописных и актовых материалах не раз упоминаются богослужения при закладке и при окончании строительства городов, когда их стены необходимо было освятить. До нас дошел рукописный требник конца XVI в., содержащий «Чинъ и оустав како подобает ок-ладывати град». Известен также требник, изданный в середине XVII в. киевским митрополитом Петром Могилой, в который включены «Чин восследования основания города» и «Чин благословения новосооружаемого каменного или деревянного города». Город не мог защищаться одними лишь стенами и рвами, его должна была окружать Молитва и осенять Благодать Божья. Для поддержания духовной крепости города вокруг него периодически и в экстренных ситуациях совершали также крестные ходы.
Ядро города
Подобно стенам города торжественно освящались и «оклады» отдельных зданий, в первую очередь культовых. Храм, дом и город имели некое внутреннее родство, общую универсальную символическую основу. Это были не столько взаимодополняющие части одного целого (они могли существовать и независимо друг от друга), сколько разные формы воплощения Макрокосма в Микрокосме. Крепостное ядро города можно было, таким образом, сопоставить со зданием, с неким архитектурным монументом, иногда очень пластичным, доминирующим над подвластной ему территорией. С наибольшей силой выразительности эта грань образа древнерусских городов запечатлелась в их детинцах. Приведем в качестве примера Псков, где детинец, называвшийся Кромом, располагался на скалистом мысу при впадении р. Псковы в р. Великую и представлял собой грозную крепость, отрезанную от посада рвом —«Греблей» (куда обращались его «Перси») и, казалось бы, противопоставленную ему, наподобие западноевропейского феодального замка. Но в Пскове это был вечевой центр —«сердце» и «страж» всех городских «концов» и всей псковской земли. Суровая неприступность городского ядра адресовалась врагам. Для хозяев оно было надежным убежищем, «закромами», хранителем их святынь, имущества и самих жизней. Нечто подобное можно видеть и в других древнерусских городах, где во время вражеских набегов жители посадов и пригородных сел затворялись в детинцах, а свои посадские дворы зачастую сжигали собственными руками. В детинцах или кремлях, как они стали называться в Московское время, судя по писцовым книгам XVI — XVII вв. и другим источникам, находились именно «осадные» дворы или дворы «для осадного сидения», пустовавшие в мирное время.
В детинце как бы сжимался, концентрировался образ города. В принципе, он мог стягиваться в точку, представая в виде одного лишь архитектурного знака, в виде башни — вежи (донжона). С особой наглядностью это стягивание, свертывание образа города (как и отдельного здания) представлено в декоративно-прикладном и изобразительном искусстве Средневековья. От архитектурного знака существовал прямой переход к знаку чисто символическому, воплощаемому в богослужебной утвари, предметах княжеского обихода, ювелирных изделиях, а то и в простых бытовых вещах.
Особенности древнерусского города
Похожий материал - Реферат: Двухэтажный жилой дом
Образ города мог и растягиваться, разворачиваться, распространяясь на все большую и большую территорию. Его пропорции при этом менялись до неузнаваемости. Стены окольных городов бывали совсем лёгкими, в XVI — XVII вв. их чаще называли острогами, а не городами. Однако образ города, редуцируясь, не исчезал все же полностью никогда в пределах человеческих поселений, где каждая жилая ячейка имела свою «городьбу». И разве известный обряд «опахивания селения», совершавшийся с целью защиты от нападения злых духов, не делал это село умозрительно соотносимым с городом? Понятие города было связано не только с образом горы, но и с идеей преграды, что, может быть, еще важнее, хотя и то и другое — неразрывно связанные по своей этимологии термины. Выделение преград, границ даже очень больших территорий наделяло их важнейшим признаком определенности, измеримости, а отсюда и освоенности, и уже давало намек на зарождение в них градостроительного образа. Идея города растворялась в природе и в то же время, вычленяясь из природы, она как бы обращалась к человеку, постоянно сопровождая и «обрамляя» всевозможные проявления его жизнедеятельности.
Можно сказать, что основополагающей функцией архитектуры и градостроительства было создание необходимых барьеров, преград между разными пространствами — «своим» и «чужим», освоенным человеком и служащим ему, и внешним — неизвестным, опасным и враждебным. Понятно почему в таком случае столь большое внимание уделялось точкам входов, воротам и дверям. Древние римляне, например, ставили у городских ворот статуи двуликого Януса — посредника между мирами. В средневековой Руси над воротами всегда или сооружались церкви, или устанавливались в киотах иконы. Часто также ставились церкви и часовни рядом с воротами — для их духовной защиты.
Проходя через городские ворота, человек попадал в разные по своей значимости пространства. Вполне закономерно, что пространство внутри детинца являлось самым значимым и самым священным. Оно было очень неоднородным и в пределах одной крупной городской зоны, поскольку в этой зоне располагались разные по значимости объекты. Доминирующее положение детинца оказывалось все же неабсолютным, ткань города имела полицентрическую структуру со сложной многоступенчатой системой субординации. Особенно это касалось крупных городов, которые и возникали на базе целых гнездовий поселений, и в дальнейшем, в пору своего расцвета, включали в себя сразу много притягательных в градостроительном отношении точек: храмов, княжеских дворов, позже, в централизованном государстве, — административных учреждений, приказов, различного рода подворий и конечно же торгов, которые возникали и в центре города, и у ворот, и у пристаней, и на верхних посадах.
Исключительно большое значение приобрели с течением времени монастыри, располагавшиеся как вдали от городов, так и в их центрах, и среди посадов, и на ближних и дальних подступах к городам, где они иногда становились «сторожами» — передовыми форпостами, говоря языком другой эпохи. Стены монастырей могли приобретать крепостной характер. В XVI — XVII вв. такие монастыри получили весьма заметное, если не ведущее положение в ансамблях городов. По сути дела, это были города в городах, о чем прямо писал, например, барон Герберштейн, посещавший Московию в первой половине XVI в. Превращаясь в крупных феодальных собственников, монастыри становились в определенном смысле конкурентами городов, в ряде случаев они оказывались на положении градообразующего ядра, то есть начинали играть роль детинца или кремля нового города, посады которого формировались из монастырских слобод. Так возник город Троице-Сергиев Посад. А в Ярославле, например,