Удивительна судьба главного творения Николая Михайловича Карамзина —“История государства Российского”. При жизни автора ею зачитывалась едва ли не вся просвященная Россия, читали даже вслух в салонах, обменивались впечатлениями по поводу драматических событий, описанных мастерской рукой историка, наиболее чувствительные проливали слезы. Сошлемся на свидетельство горячего поклонника таланта Николая Михайловича А.С. Пушкина :”Все, даже светские женщины, бросались читать историю своего отечества, дотоле им неизвестную. Она была для них новым открытием. Древняя Россия, казалось, найдена Карамзиным, как Америка —Колумбом. несколько времени ни о чем ином не говорили.”
Имя Николая Михайловича пользовалось широчайшей популярностью не только в прошлом веке, но и ныне. В чем притягательная сила ставшего бессмертным сочинения Карамзина?
Почему только на протяжении второй четверти XIX столетия “История государства Российского”перездавалась шесть раз? Читателя влечет к Карамзину магия слова, созданные им художественные портреты исторических личностей, сочетание писательского и исследовательского талантов. Дарованиями, свойственными Николаю Михайловичу, не обладали ни историки XVIII века, ни историки XIX столетия вплоть до Н.И. Костомарова и В.О. Ключевского.
Родился Н.М. Карамзин в родовитой дворянской семье в 1766 году под Симбирском. В творческой биографии Николая Михайловича четко прослеживаются два периода: первый до 1803 года, когда он выступал писателем, журналистом и издателем; второй начинается в 1803 году, когда царский указ утвердил его в должности историографа. Он стал третьим по счету, вслед за Г.Ф. Миллером и князем
М.М. Щербатовым, историографом России —так тогда именовали историков.
Возможно вы искали - Реферат: Воспоминания о Высоцком
Но по порядку. Семнадцатилетний поручик уходит в отставку, и начинается быстрый взлет писателя Карамзина. “Бедная Лиза”стала настольной книгой многих грамотных семей. В начале 90‑х годов XVIII века к репутации модного беллетриста прибавилась слава талантливого писателя публициста. В 1789 году он побывал в Швейцарии, Германии, Франции, Англии. Многое запало в душу восприимчивого 23‑летнего путешественника: непохожие нравы и обычаи, архитектура и городская жизнь, политический строй и встречи с интересными людьми. Обогащенный впечатлениями (Французскую же революцию ему удалось наблюдать воочию), он, возвратившись в Москву, два года печатает “Письма русского путешественника”в издаваемом им Московском журнале. Письма закрепили автора в ряду литературных звезд первой величины. Николай Михайлович стал желанным гостем в салонах московских вельмож, и те, по свидетельству современника, обходились с тридцатилетним отставным поручиком “почти как с равным”.
И вдруг совершилось для многих нечто непонятное: известный писатель,купавшийся в лучах славы, оставляет литературу, издательскую деятельность, светскую жизнь, обрекает себя на долгие годы заточения в кабинете, чтобы погрузиться в науку именуемую историей. Это был подвиг! Смена профессии произошла, по словам
А.С.Пушкина, “уже в тех летах, когда для обыкновенных людей круг образования и познания давно окончен и хлопоты по службе заменяют усилия к просвещению”.
Впрочем, неожиданным это решение было для всех, только не для Николая Михайловича. К нему он готовился издавна. Чем бы он не занимался, его преследовала мысль погрузиться в отечественную историю. В 1790 году в “Письмах русского путешественника”он изложил свое представление о русской истории: “Говорят, что наша история сама по себе менее занимательна: не думаю, нужен только ум, вкус, талант. Можно выбрать, одушевить, раскрасить; и читатель удивится, как из Нестора, Никона и пр. могло выйти нечто привлекательное, сильное, достойное внимания не только русских, но и чужестранцев... У нас был свой Карл Великий: Владимир; свой Людовик XI: царь Иоан; свой Кромвель : Годунов, и еще такой государь, которому нигде не было подобных: Петр Великий”. Интерес Карамзина к истории проявлися и в написании исторических повестей —“Марфа Посадница”, “Наталья —борская дочь”. В 1800 году он признавался, что “По уши влез в русскую историю; сплю и вижу Никона с Нестором”.
В 1803 году, когда Николай Михайлович принял для себя важное решение, ему исполнилось 37 лет —возраст по тем временам достаточно почтенный, когда трудно порывать с прежним образом жизни, привязанностями, наконец, материальным благополучием. Правда, царский рескрипт, дающий Николаю Михайловичу звание историографа и открывающий перед ним архивы и бибилиотеки, одновременно определил и пенсион в размере двух тысяч рублей в год —сумма весьма скромная, далеко не покрывающая его прежних доходов. И еще одно обстоятельство: ремеслу историка писателю пришлось обучаться уже в процессе работы, самостоятельно постигая тонкости исторического исследования. Все это дает право называть поступок Карамзина подвижническим.
Похожий материал - Реферат: Литке Федор Петрович
Какие цели ставил перед собой Карамзин, приступая к “Истории государства Российского”? Их три. Первую он сформулировал так: “Мудрость человеческая имеет нужду в опытах, а жизнь кратковременна. Должно знать, какие мятежные страсти волновали гражданское общество и какими системами благотворная власть ума обуздывала их бурное стремление, чтобы учредить порядок, согласить выгоды людей и даровать им возможное на земле счастье”.
В этом Карамзин не оригинален. Об изучении опыта прошлого, чтобы не повторять ошибок и подражать всему доброму, как главной задаче истории писал еще Василий Никитич Татищев, а вслед за ним и
М.В. Ломоносов. Оригинальна лишь форма выражения этой мысли. Кстати, мысль “Мудрость человеческая имеет нужду в опытах, а жизнь кратковременна”перекликается с пушкинскими строками в “Борисе Годунове”: “Учись, сын мой, наука сокращает нам опыт быстротекущей жизни”.
Вторая цель изучения истории смыкается с тем, что писал на этот счет М.В. Ломоносов: “История дает государям примеры правления, подданным —повиновения, воинам —мужества, судьям —правосудия, младым —старых разум, престарелым —сугубую твердость в советах”. Карамзин, как бы продолжая и развивая сказанное, считал необходимым знать историю простолюдинов. Чем же она полезна рядовым жителям страны? Ответ любопытен: простых граждан история, считал Николай Михайлович, “мирит с несовершенством видимого порядка вещей, как с обыкновенным явлением во всех веках, утешает в государственных бедствиях, свидетельствуя, что и прежде бывали подобные, бывали еще ужаснейшие, и государство не разрушилось”.
Николай Михайлович был последним ученым, возлагавшим на историю утилитарную задачу изучения опыта прошедших веков.
Очень интересно - Реферат: Карло Гуармани
Но Карамзин ставил перед историей и новое требование, оказавшееся непосильным для большинства ученых и предшествующего и нынешнего столетия. Его можно назвать эстетическим. История должна доставлять удовольствие, наслаждение, она как бы воскрешает мертвых и их страсти. “Мы их слышим, любим и ненавидим”. Именно поэтому он придавал такое исключительное значение искусству изложения. Отсюда особые требования к самому историку. Друг Карамзина П.А. Вяземский так передает рассуждение Карамзина на сей счет: “Таланты и знание, острый, проницательный ум, живое воображение все еще недостаточны”. В дополнение к перечисленным качествам надобно, “чтобы душа могла возвыситься до страсти к добру, могла питать в себе святое, никакими сферами не ограниченное желание всеобщего блага”. Иными словами, Николай Михайлович считал, что историк должен владеть не только талантом, но и быть человеком высокой нравственности. Из-под пера лишь такого автора могут вылиться строки, способные зажечь читателя.
Без преувеличения можно сказать, что сам Карамзин принадлежал числу людей кристальной нравственной чистоты, порядочности и бескорыстия. Эти черты натуры Николая Михайловича признавали не только его друзья, но и враги.Он не воспользовался дружбой с Александром I, чтобы исхлопотать себе какие-либо блага, негодовал, когда его награждали, ибо искренне, без рисовки, считал, что “главное дело не получать, а заслуживать”. Не уподоблялся он и лукавым царедворцам, поднатаревшим в лести и готовым ради корысти пойти на унижение своего достоинства.
Итак, обоснованием Карамзиным необходимости изучать историю заимствовано им у историков XVIIIвека. К этому же столетию восходит и его концепция истории страны (ее на три четверти века раньше формулировал В.Н. Татищев, а затем в основных чертах повторил князь М.М. Щербатов). Н.М. Карамзин впервые ее изложил в публицистическом сочинении —“Записка о древней и новой России”,- поданном Александру I в 1811 году с целью убедить его воздержаться от проведения реформ М.М. Сперанского.
В первой части “Записки”автор делает краткий обзор истории России —от ее возникновения до царствования Павла I включительно. Карамзин повторяет мысль Татищева о том, что Россия процветала, процветает и будет процветать лишь под скипетром монарха: “Россия обосновалась победами и единоначалием, гибла от разновластия, а спасалась мудрым самодержавием”. Карамзин подкрепил этот тезис сжатым экскурсом в прошлое страны.
Силой, сцементировавшей единое государство из множества слабых организмов, было единовластие. Русь, “рожденная, возвеличенная единовластием, не уступала в силе и в гражданском образовании первейшим европейским державам”. Утрата единовластия в удельный период повлекла огромной важности перемены: “Дотоле боялись россиян,
Вам будет интересно - Реферат: Доминго Бадья-и-Леблих
— начали презирать их”. В удельный период “народ утратил почтение к князьям, а князья —любовь к народу”; “удивительно ли, что варвары покорили наше отечество”. Вслед за М.М. Щербатовым Карамзин отмечал два результата татаро-монгольского ига: отрицательный —“Земля русская сделалась жилищем рабов”; положительный —под эгидой татаро-монгольского созревали условия для освобождения от их ига и восстановления единовластия. Оно восстановилось при Иване III , когда государство приобрело “независимость и величие”.
Подобно князю Щербатову Николай Михайлович Карамзин разделил долгое царствование Ивана IV на два этапа, гранью между которыми стала смерть царицы Анастасии. Исчезло начало, сдерживавшее необузданный нрав царя, и наступила мрачная пора зверств, жестокостей, тиранического режима. В годы смуты, когда было поколеблено самодержавие, погибала и Россия.
Отношение Карамзина к Петру Великому и его реформам со временем существенно изменилось. В “Письмах русского путешественника”историк восторженно отзывался о пребразованиях и преобразователе. Он, например, считал, что для пути, пройденного Россией при Петре за четверть столетия, без него понадобилось бы шесть веков. Теперь же, два десятилетия спустя, Карамзин пишет: “Мы стали гражданами мира, но перестали быть в некоторых случаях гражданами России. Виною Петр”. В вину царю-реформатору Николай Михайлович ставил искоренение древних обычаев. Введенные же Петром новшества коснулись лишь дворянства и не затронули народную толщу. тем самым царь воздвиг стену между дворянами и остальным населением. Осуждал историк деспотизм Петра, его жестокость, усердие преображенского приказа, в застенках которого гибли люди за бороду и русские кафтаны. Отрицал Николай Михайлович и разумность перенесения столицы государства из Москвы в Петербург —в город, воздвигнутый на болоте, в местности с плохим климатом, “на слезах и трупах”.
Критической оценке подверг Карамзин и все последующие царствования. После Петра “пигмеи спорили о наследстве великана”. Говоря о монархах, царствовавших вслед за Петром, историк обязательно подчеркивал, обладали ли они чертами правителей-тиранов. Анна Иоановна, по его мнению, сделала много хорошего в пользу дворян —отменила указ об единонаследии, учредила Кадетский корпус, ограничила срок службы в армии 25 годами, —но в ее царствование “воскресла Тайная канцелярия, в ее стенах и на площадях градских лились реки крови”. О Елизавете Петровне отзывался иронически: “женщина праздная и сластолюбивая, усыпленная негою”.
При Екатерине II самодержавие смягчилось, исчезли страхи, навеянные Тайной канцелярией. Императрица очистила самодержавие от “от примесов тиранства”. Впрочем и у Екатерины II историк обнаружил непривлекательные черты: она гналась за внешним блеском (выражаясь современным языком, —за “показухой”) при ней “избиралось не лучшее по состоянию вещей, но красивейшее по формам”. В страну широким потоком хлынули чужеземцы, двор забыл русский язык, расцветал разврат, непомерная роскошь приводила к раззорению дворян.
Похожий материал - Статья: Святой благоверный князь Даниил Московский
Отношение историка к Павлу I резко негативное и прежде всего за пренебрежение к дворянам, за унижение, которому он их подвергал. Павел хотел быть Иваном IV, но после Екатерины это было трудно. Царь “отнял стыд у казны, у награды —прелесть”. Он мечтал построить себе неприступный дворец, а соорудил гробницу.
Обзор княжений и царствований Карамзин завершил фразой, получившей хрестоматийную известность. “Самодержавие есть палладиум России; цельность ее необходима для ее счастья; из сего не следует, чтобы государь, единственный источник власти, имел право унижать дворянство, столь же древнее, как и Россия”.
Двух мнений об исторической концепции Карамзина и его общественно-политических воззрениях быть не может. Он предстает защитником самодержавия и порожденных им институтов, прежде всего крепостнических порядков. Однако это утверждение требует уточнений. Первое. Не всякая монархия и не всякий монарх заслуживают положительной оценки. Карамзин —за монарха просвещенного, человеколюбивого, высоконравственного, не попирающего человеческое достоинство подданных.
Николай Михайлович —последовательный сторонник эволюционного развития, он враждебно относился к социальным потрясениям и всякому насилию, даже если оно исходило от монарха. Отсюда его осуждение действий якобинцев во Франции и декабристов в России. “Всякие насильственные потрясения гибельны, и каждый бунтовщик готовит себе эшафот”, —так он откликнулся на Французскую революцию. Провсещенный барин, мягкий и сердобольный, он был сыном своего века и придерживался традиционно-консервативных взглядов на крепостное право; отмену его он связывал с отдаленным будущим, когда просвещение окажет на крестьян благотворное влияние, и они получат свободу, не поддвергая существующий порядок вещей сотрясениям.