Очень трудно давать оценку близкому дорогому, человеку, но прошло уже 13 лет со дня его ухода, а это уже достаточный срок, чтобы многое осмыслить и вынести более объективное суждение о нем и прожитой с ним жизни.
Мне хочется рассказать вам маленькую историю. До приезда в г. Усть-Каменогорск мы жили в небольшом сибирском поселке Вихоревка, недалеко от города Братска. Это были шестидесятые годы. Дома у нас были барачного типа. Снабжение молочными продуктами было плохое, и нам их приносила из соседней деревни простая старая женщина, татарка. Она заходила почти в каждую квартиру, и так как шла издалека и с тяжелой ношей, то некоторое время сидела и отдыхала. Иногда я поила ее чаем, и мы беседовали с ней о самых обычных вещах. Иногда заходил муж и тоже перебрасывался с нами несколькими словами.
И вот однажды она говорит мне: «Вот наблюдаю я за вашей семьей и вижу, что вы живете одной мыслью». Меня так поразило высказывание этой простой, неграмотной женщины, интуитивно сумевшей проникнуть в самую суть. Никто из наших друзей, знакомых не мог бы сказать точнее. Мы, действительно, всю жизнь прожили одной мыслью – мыслью об Учении Живой Этики. Мысль об Учении привела сначала моего мужа, а потом и меня, к нашему общему Учителю Б.Н. Абрамову, который был учеником Н.К. Рериха. Он же и познакомил меня с мужем и соединил наши судьбы. Мысль эта пролегала красной нитью через всю нашу дальнейшую судьбу. Уранову она помогла пережить 11 лет сибирских лагерей, и не только выжить, но и накопить большой духовный опыт для будущего творчества. Эта же мысль об Учении помогла мне пережить отчаяние разлуки после его ухода и продолжить работу над завершением того, что он не успел закончить.
Хочу сказать несколько слов о нашем Руководителе Борисе Николаевиче Абрамове. В своей жизни я встретила только трех людей, которые были преданы Учению безраздельно. Это были Б.Н. Абрамов, А.П. Хейдок, писатель и Уранов.
Б.Н. Абрамов и А.П. Хейдок были примерно одного возраста, оба они подошли к Учению и стали учениками Н.К. Рериха, когда он приезжал в Харбин. Они имели от него кольца – знак ученичества. В то время Н. Уранов был очень молодым человеком, а я была маленькой девочкой. Позже он стал учеником Абрамова, а потом и я. К сожалению, именно сейчас, когда Учение стало достоянием широких масс, а также появилось много параллельной литературы, люди, почитав немного, что-то увидев и открыв у себя какие-то способности, очень быстро проникаются огромным самомнением. Страшно легковесным стало понятие института ученик-Учитель, очень легко оперируют этими словами, не отдавая себе отчета и не понимая всю ответственность института ученик-Учитель.
Возможно вы искали - Контрольная работа: Нравственное совершенство
Конечно, мы с вами, читая книги Учения, письма Елены Ивановны Рерих, можем считать себя последователями и учениками Рерихов, Блаватской, Учителей Шамбалы. В какой-то мере это правильно, ибо мы учимся на Их трудах, постигаем что-то у Них и у других великих людей и даже друг у друга. Но истинное ученичество, о котором так много говорится в Учении, это совсем другое. У Христа было всего 12 учеников, и один оказался предателем. У Будды и того меньше. Чтобы стать учениками Учителей Шамбалы, такими, как были Рерихи, Блаватская, надо было пройти долгий путь сотрудничества на протяжении многих тысячелетий, пройти длительную подготовку, трансмутацию центров, иначе такой контакт с Высокими Сущностями может быть смертельным. Раз в столетие в Шамбалу допускается один, много – два человека. В прошлом столетии была Елена Петровна Блаватская, а в этом – Николай Константинович и Елена Ивановна Рерихи.
И так больно и грустно знающим все тяготы ученичества слышать, как в наше время на каждом углу появляются посвященные, ученики Шамбалы, получающие откровение из Шамбалы. Хочется верить, что это происходит от недостаточного знания Учения, то есть от невежества.
Конечно, сейчас время особенное, идет сближение миров – плотного и тонкого, поэтому гораздо больше проявлений, у людей открываются многие способности, которых раньше не было, идет информация. Елена Ивановна очень хорошо об этом сказала: «Не все прекрасные сообщения из Великой Твердыни. Много прекрасных духов, перешедших границу, получают возможность передавать свои мысли земным обитателям». Ведь существует океан пространственной мудрости, и при известном уровне развития сознания можно черпать из него много ценного и нужного людям, но зачем же непременно объявлять, что все это получается из Шамбалы. Это обнаруживает только плохое знание Учения и не только не возвышает получающего, но скорее умаляет его. Ибо есть Вещи, о которых нельзя болтать на каждом углу и перекрестке, иначе по закону Кармы на перекрестке так и останешься. Гораздо лучше просто с благодарностью принимать то, что дается, и повышать свои знания, уровень своего сознания, чтобы иметь возможность постепенно черпать из более высоких слоев тонкого мира, ибо качество получаемой информации зависит исключительно от уровня сознания принимающего эту информацию.
Сегодня я впервые упомянула своего Учителя, земного учителя, или Руководителя Бориса Николаевича Абрамова только лишь потому, что теперь вышли его книги, в которых обозначен его духовный опыт, а до этого времени лишь три, четыре самых близких человека знали о моем земном Учителе, ибо это понятие для нас было свято, такие правила были в нашей школе ученичества.
Я не случайно сделала такое отступление, чтобы было понятно, в каких традициях проходило наше духовное воспитание. Теперь возвращаюсь к Уранову, к его пути. Это был путь непрестанного труда, особенно над собой. Сейчас я коснусь одной из граней этого труда.
Похожий материал - Контрольная работа: Нравственность как основа этики управления
Путь Учения есть путь, прежде всего, духовного самосовершенствования. Сказано: «Дисциплина духа прежде всего». «Кто ответственен за волю свою, пусть войдет». «Когда над всеми чувствами ученика сияет серебряная узда духа…», тогда, считалось, что ученик готов.
Все это прекрасные возвышенные слова, но к достижению такой ступени ведет ежедневная кропотливая работа, которая начинается с выработки в себе целого ряда положительных качеств и избавления от многих недостатков, мешающих на Пути. Этой стороне духовной работы Уранов посвятил много времени, он пытался систематизировать собственный опыт и облегчить работу для других, идущих следом. Он предложил для удобства положительные качества называть качествами, а недостатки – свойствами. Каждую минуту в течение дня мы все время проявляем какое-то качество, или чувство, одни ли мы или в общении с людьми. Елена Ивановна говорит, что самое большое искусство – это искусство творить отношения между людьми. Обратите внимание на слово творить отношения, значит, они или складываются спонтанно, или их можно сознательно творить. Уранов писал: «Что значит самосовершенствование? Не значит ли это установление правильного отношения к людям?»
В одном из писем Елена Ивановна писала, что многие считают работу над собой очень скучной, на самом деле нет более увлекательной и интересной работы. У Уранова есть такие слова: «Каждое качество и свойство само является причиной и следствием. Таким образом, все качества и свойства связаны между собой. Найдя точку на этой связующей нити, можно поискать ближайшие причины и следствия». «Каждое качество имеет много синонимов и разновидностей. Например, гордость, тщеславие, напыщенность, самовосхваление, надменность и т.д. Также многообразен страх: боязнь, робость, трусость, нерешительность, ужас». «Причиной всех отрицательных свойств человека является самость, которая есть обособление. Утверждая себя, как самодовлеющий центр, человек тем самым рвет нити, связывающие его с другими, происходит разобщение, отталкивание от других». «Каждое качество имеет диаметрально противоположное себе свойство и наоборот. Эти качество и свойство – есть одно. Зло есть отсутствие добра. Невозможно уничтожить содеянное зло, но его можно покрыть большим добром. Настоящим паспортом человека является шкала его дурных и хороших свойств и качеств. Самосовершенствование есть сознательная трансмутация отрицательных свойств в положительные качества».
Закончить я хочу словами из Учения: «Познай три наихудших свойства своих и предай их сожжению в огненном устремлении», эти слова стояли эпиграфом в записной книжке Уранова. И если бы вы знали, как это трудно. Вот, казалось, вы уже нашли свои три наихудших свойства, но проходит какое-то время, возникают какие-то обстоятельства в вашей жизни, и совершенно неожиданно для себя у вас проявляются такие свойства, о которых вы даже и не подозревали. Проходят годы, а вы все еще часто не можете сказать с уверенностью о своих наихудших свойствах, а ведь это необходимо знать, чтобы трансмутировать их в положительные качества.
И последнее, о чем я хочу сказать, что когда уходит человек, постепенно мы возводим его на пьедестал, и он становится нечто вроде иконы, которой мы склонны поклоняться, и возникают мысли, что ему было легко, потому что он был сильным и талантливым. Пока я жива, мне бы не хотелось, чтобы об Уранове было впечатление, что он где-то там, а мы здесь. Он был таким же живым человеком, как мы с вами. Он также страдал, боролся, радовался, был веселым человеком, любившим шутку. Любил людей, был к ним всегда внимательным, очень любил животных и больше всего любил природу, особенно горы, тайгу. Он мог заблудиться в городе, но в тайге – никогда. Любил искусство, живопись, музыку и, вообще, все красивое. Отличительной чертой было то, что в любых условиях он старался идти верхним путем, как заповедано в Живой Этике.
Очень интересно - Реферат: Нравственные основы оперативно-розыскной деятельности
Вспоминая Уранова
Дорогие мои, друзья просили рассказать о Николае Уранове, вернее, о моем муже и друге Николае Александровиче Зубчинском, ушедшем от нас почти 20 лет тому назад. Вы должны понять меня, как трудно говорить мне о дорогом, духовно близком человеке. Я не хочу что-либо преувеличивать, и в то же время было бы не справедливо умалчивать о том, чему я была свидетельницей.
Он был таким же человеком, как и мы с вами, со своими человеческими слабостями и достоинствами, но одно совершенно бесспорно, это то, что он был человеком творческим с самого раннего детства. Лет 8 – 10 он издавал свой семейный журнал. Сам его сшивал из бумаги, иллюстрировал, писал в него рассказы. Текст был написан красивым каллиграфическим почерком, который сохранился у него на всю жизнь. В те годы дети увлекались рассказами об индейцах. Вот и он писал рассказы на эти темы и рисовал индейцев. Два таких журнала у него сохранились, и он мне их показывал. Это было удивительно для такого маленького ребенка.
Он был четвертым ребенком в семье. Детство его проходило в знаменитой Маньчжурской тайге. Там, на станции Вэйшахэ, существовали угольные копи, где его отец работал управляющим. В их семье все дети были талантливы, все рисовали, писали стихи, играли на фортепиано. Обе сестры были даже профессиональными художницами. Старшая сестра занималась прикладным искусством, а средняя в последнее время работала декоратором в Новосибирском драматическом театре. Брат тоже хорошо рисовал, хотя был инженером по специальности. Н. Уранов рисовал всю жизнь и, хотя он никогда этому не учился, профессиональные художники высоко оценивали его картины. Он писал стихи, повести, играл на рояле, сочинял музыку. Всему этому способствовала близость к прекрасной природе. Он очень любил тайгу и горы, в городе он чувствовал себя как птица в клетке. В молодости он был очень здоровым и жизнелюбивым человеком; в 31 год, когда мы с ним встретились, он выглядел гораздо моложе своих лет. Мне было в это время 19. Мы поженились, а через 6 месяцев Маньчжурия была занята советскими войсками, и в числе 13 тысяч Н.А. попал в сталинские лагеря. Через 11 лет, после смерти Сталина, он был освобожден и реабилитирован, как необоснованно осужденный. На свободу Н.А. вышел уже больным человеком и более суровым по характеру. В лагере он болел язвой желудка, перенес резекцию желудка и инфаркт миокарда, много раз был на грани смерти, но каждый раз неожиданно приходила помощь. Большую часть срока Н.А. работал на лесоповале, и лишь последние годы ему посчастливилось попасть в лагерную художественную мастерскую, где работали профессиональные художники заключенные, они выполняли заказы для театров, гостиниц, клубов, писали портреты вождей. И там работы Н.А. оценивались как одни из лучших. После того, как он попал в больницу с язвой желудка и встретился там со знакомым врачом земляком, Н.А. оставили работать в больнице ночным фельдшером. Это было спасение от непосильных работ и голодной смерти. И даже в те тяжелые годы он продолжал писать стихи и продиктовал несколько повестей, которые Н.А. подарил человеку, записавшему их. Две из них мне впоследствии удалось раздобыть.
В 1956 году мы снова встретились и поселились в сибирском поселке Вихоревка, Иркутской области. Опять нас окружала тайга, красивая природа, опять писались стихи, картины, сочинялась музыка. Творческие способности Н.А. проявлялись и в быту, он постоянно что-то усовершенствовал в нашей жизни: то делал настольную лампу, то особый замок на двери, то сигнализацию в сарае, где стоял мотоцикл. Н.А. мог все ремонтировать сам, включая телевизор, когда таковой появился у нас. Все время его мысль работала творчески. Вставал Н.А. рано, в три часа ночи и работал часов до 7 утра, в эти часы лучше всего думалось и писалось. Что касается его духовного пути, то это разговор особый.
Вам будет интересно - Реферат: Нравственные проблемы в "Этике" Б. Спинозы
С ранней юности начались поиски смысла жизни. В 17 лет судьба свела его с Абрамовым Борисом Николаевичем, который в то время уже шел по духовному пути. Так Уранов стал его учеником. В 1934 году в Харбин приехал Н.К. Рерих и привез книги Живой Этики. Вскоре Б.Н. Абрамов и его жена стали учениками Н.К. Рериха. Н. Уранову в то время было 20 лет, он был студентом юридического факультета, ходил на все выступления Н.К. Рериха, которые произвели на него неизгладимое впечатление, и таким образом его дальнейший духовный путь тоже определился. Он продолжал оставаться учеником Б.Н. Абрамова. Вся дальнейшая жизнь была подчинена идеям Учения, она обрела новый прекрасный смысл. Мне в эти годы было 9 лет. Прошло 10 лет, и наши пути пересеклись. В то время я тоже уже была ученицей Б.Н. Абрамова. Он и соединил наши судьбы. Счастье наше было недолгим. Через шесть месяцев наступила разлука. Для меня наступили годы тяжелых испытаний, а для Уранова крестные муки. Но и в лагерях, когда нельзя было ничего писать и заключенным не разрешалось иметь бумагу и карандаши, он старался на память запомнить все то, что он читал в книгах Живой Этики. За два года до его освобождения, когда жизнь в лагерях стала легче, мне удалось переслать ему книгу «Сердце». И Н.А. на изготовленной им самим книжечке из тетрадей написал «Науку о «Сердце»» – это были комментарии, вернее его видение книги «Сердце». Эти семь записных книжечек в те далекие годы побывали во многих городах России и многим помогли в понимании Учения, ибо в ту пору еще не было в России книг Учения, или были единичные экземпляры, случайно попавшие сюда. Выйдя из лагеря, Н.А. все свое свободное время посвящал изучению Учения, «Тайной Доктрины» и работы над ними. Также он хорошо знал астрологию, которой тоже занимался всю жизнь.
Мы продолжали жить в Сибири, работали врачами в лагерной больнице. Часто ездили в лес, сначала на велосипедах, а потом на мотоцикле.
В это время Н.А. также занимался фотографией и делал слайды прекрасной сибирской природы. Ему очень хотелось рисовать, он нарисовал несколько картин, писал стихи, но потом понял, что времени у него остается мало, и он полностью занялся Учением, оставив только музыку. Н.А. говорил, что она продлевает ему жизнь. За это время у него был второй инфаркт, потому он очень спешил. Когда Н.А. ушел, то все его работы остались в черновиках, и мне долго пришлось собирать их в отдельные сборники, которые вы знаете теперь. Конечно, не все ещё я успела сделать, может быть, и не все успею, но главное сделано.
Еще одним из видов нашего совместного творчества были мелодекламации. Н.А. писал музыку на свои стихи, на стихи Есенина, а я декламировала. Мы записывали их на магнитофон. Но, к сожалению тогда пленки были несовершенными и записи плохо сохранились.
В 1971 году мы вышли на пенсию и переехали в г. Усть-Каменогорск. С молодости Н.А. мечтал жить на Алтае, но по состоянию здоровья уже трудно было жить в условиях Горного Алтая, и мы поселились в Устье Каменных гор, в какой-то близости к Алтаю. Город произвел на нас удушающее впечатление, и как выход из этого положения мы на лето переезжали в поселок в горах, покрытых тайгой, под Лениногорском. Эти места напоминали Н.А. родные таежные места. Пока были силы, мы часто уходили в лес и проводили там целый день. Он так любил природу и все живое, цветы, птиц, записывал на пленку их пение, даже камни были для него живыми. В детстве у Н.А. была лошадь, и всю жизнь у нас были собаки, мы не представляли жизни без них. Но больше всего он любил людей. Так много человеческих судеб прошло через его жизнь, столько было встреч на жизненном пути, и все они оставили свой след в сознании и многому научили; они научили состраданию, терпимости и любви, и он дарил её людям в общении с ними и в письмах – он вел очень большую переписку с друзьями.
Похожий материал - Контрольная работа: Нравственные проблемы эвтаназии
Когда мы поселились в нашей летней усадьбе, которую мы назвали Урангой, что значит «Огненный поток», Н.А. сказал: «Я хотел бы всегда жить здесь и умереть здесь». Его желание исполнилось, там 6 июня 1981 года он ушел из жизни и похоронен там, на сельском кладбище.
Л.И. Уранова
Лидия Ивановна Уранова
ВОСПОМИНАНИЯ О Б.Н. АБРАМОВЕ.
Из выступления на встрече в рериховском кружке г. Усть-Каменогрска 21.07.1997 г., посвященной 100‑летию со дня рождения Б.Н. Абрамова
В дни моей юности существовала международная организация – Христианский Союз Молодых Людей. Она представляла собою сеть учебных заведений в разных странах. Это были средние школы, высшие и колледжи. В то время я жила в Китае, в г. Харбине. Я закончила гимназию, принадлежащую этой организации, и поступила в колледж. Здесь я и познакомилась с Борисом Николаевичем Абрамовым; он работал в администрации этого колледжа. Помню, у него был небольшой кабинет в здании, расположенном на Садовой улице, всегда заваленный книгами, различными учебными пособиями, и там всегда толпилась молодежь, студенты колледжа.
В то время я была моложе своих сверстников-соучеников, была очень застенчива и держалась в тени. На последнем курсе тот, кто был отличником и «шел на медаль», должен был писать работу, нечто вроде диссертации. Списки с темами работ заранее вывешивались на стенде. Темой моей работы было «Четвертое измерение». Это стало причиной того, что Борис Николаевич заинтересовался студенткой, избравшей такую тему, и вызвал меня на собеседование.
Так состоялось наше личное знакомство. Мы начали разговор с темы. Как раз в то время у меня появились сомнения в том, что я справлюсь с нею, так как мой руководитель – женщина-математик, обещавшая мне помочь, внезапно умерла. Борис Николаевич ободрил меня, посоветовал не менять тему и обещал мне помочь. Так мы стали встречаться и беседовать. Он рассказал мне о бесконечности пространства, об его наполненности, о силе мысли, об огне, о бесконечности Вселенной и о том, что после смерти наша жизнь продолжается в иных мирах, иных измерениях. Постепенно для меня начал открываться новый мир; многие вещи, о которых я смутно догадывалась, получили подтверждение, и жизнь моя наполнилась новым смыслом и большой радостью от того, что в нее вошел такой удивительный человек, который для большинства студентов оставался обычным администратором.