В чем вы видите мастерство Толстого как писателя в рассказе "После бала"

БалПосле балаОпи­са­ние са­мо­го со­бы­тия«…был я в по­след­ний день Мас­ле­ни­цы на бале у гу­берн­ско­го пред­во­ди­те­ля, доб­ро­душ­но­го ста­рич­ка, бо­га­ча-хле­бо­со­ла и ка­мер­ге­ра. При­ни­ма­ла такая же доб­ро­душ­ная, как и он... Бал был чу­дес­ный: зала пре­крас­ная, с хо­ра­ми, му­зы­кан­ты…»«Когда я вышел на поле, где был их дом, я уви­дал в конце его, по на­прав­ле­нию гу­ля­нья, что-то боль­шое, чёр­ное и услы­хал до­но­сив­ши­е­ся от­ту­да звуки флей­ты и ба­ра­ба­на. В душе у меня всё время пело и из­ред­ка слы­шал­ся мотив ма­зур­ки. Но это была ка­кая-то дру­гая, жёст­кая, нехо­ро­шая му­зы­ка».Глав­ное дей­ству­ю­щее лицоВа­рень­ка: «Она была в белом пла­тье с ро­зо­вым по­я­сом и в белых лай­ко­вых пер­чат­ках, немно­го не до­хо­див­ших до худых, ост­рых лок­тей, и в белых ат­лас­ных баш­мач­ках».«…видел толь­ко вы­со­кую строй­ную фи­гу­ру в белом пла­тье с ро­зо­вым по­я­сом, ее си­я­ю­щее, за­ру­мя­нив­ше­е­ся с ямоч­ка­ми лицо и лас­ко­вые, милые глаза. Не я один, все смот­ре­ли на нее и лю­бо­ва­лись ею, лю­бо­ва­лись и муж­чи­ны, и жен­щи­ны, несмот­ря на то, что она за­тми­ла их всех. Нель­зя было не лю­бо­вать­ся».На­ка­зы­ва­е­мый сол­дат: «При каж­дом ударе на­ка­зы­ва­е­мый, как бы удив­ля­ясь, по­во­ра­чи­вал смор­щен­ное от стра­да­ния лицо в ту сто­ро­ну, с ко­то­рой падал удар, и, оска­ли­вая белые зубы, по­вто­рял ка­кие-то одни и те же слова. Толь­ко когда он был со­всем близ­ко, я рас­слы­шал эти слова. Он не го­во­рил, а всхли­пы­вал: «Брат­цы, по­ми­ло­сер­дуй­те. Брат­цы, по­ми­ло­сер­дуй­те».«Когда ше­ствие ми­но­ва­ло то место, где я стоял, я мель­ком уви­дал между рядов спину на­ка­зы­ва­е­мо­го. Это было что-то такое пест­рое, мокрое, крас­ное, неесте­ствен­ное, что я не по­ве­рил, чтобы это было тело че­ло­ве­ка».Опи­са­ние пол­ков­ни­ка«Отец Ва­рень­ки был очень кра­си­вый, стат­ный, вы­со­кий и све­жий ста­рик. Лицо у него было очень ру­мя­ное, с бе­лы­ми à la Nicolas I под­ви­ты­ми усами, бе­лы­ми же, под­ве­ден­ны­ми к усам ба­кен­бар­да­ми и с за­че­сан­ны­ми впе­ред ви­соч­ка­ми, и та же лас­ко­вая, ра­дост­ная улыб­ка, как и у до­че­ри, была в его бле­стя­щих гла­зах и губах».«Пол­ков­ник шел подле, и, по­гля­ды­вая то себе под ноги, то на на­ка­зы­ва­е­мо­го, втя­ги­вал в себя воз­дух, раз­ду­вая щеки, и мед­лен­но вы­пус­кал его через от­то­пы­рен­ную губу».«…я видел, как он своей силь­ной рукой в зам­ше­вой пер­чат­ке бил по лицу ис­пу­ган­но­го ма­ло­рос­ло­го, сла­бо­силь­но­го сол­да­та за то, что он недо­ста­точ­но силь­но опу­стил свою палку на крас­ную спину та­та­ри­на.– По­дать све­жих шпиц­ру­те­нов! – крик­нул он, огля­ды­ва­ясь, и уви­дел меня. Делая вид, что он не знает меня, он, гроз­но и злоб­но на­хму­рив­шись, по­спеш­но от­вер­нул­ся».Со­сто­я­ние рас­сказ­чи­ка«Я был не толь­ко весел и до­во­лен, я был счаст­лив, бла­жен, я был добр, я был не я, а ка­кое-то незем­ное су­ще­ство, не зна­ю­щее зла и спо­соб­ное на одно добро».«А между тем на серд­це была почти фи­зи­че­ская, до­хо­див­шая до тош­но­ты, тоска, такая, что я несколь­ко раз оста­нав­ли­вал­ся, и мне ка­за­лось, что вот-вот меня вы­рвет всем тем ужа­сом, ко­то­рый вошел в меня от этого зре­ли­ща».