Помогите пожалуйсто на завтра дз.Составить план текста и тезисы. 96всё, что можеТ поумнеть. <...> Поэт ведёт за собой публику в незна-комую ей страну изящного, в какой-то рай, в тонкой и благоуханнойатмосфере которого возвышается душа, улучшаются помыслы, утон-чаются чувства. Отчего с таким нетерпением ждётся каждое новоепроизведение от великого поэта? Оттого, что всякому хочется возвы-шенно мыслить и чувствовать вместе с ним; всякий ждёт, что вот онскажет мне что-то прекрасное, новое, чего нет у меня, чего недостаётмне; но он мне скажет, и это сейчас же сделается моим. <...>До Пушкина у нас литература была подражательная, — вместес формами она принимала из Европы и разные, исторически сложив-шиеся там направления, которые в нашей жизни корней не имели, номогли приняться, как принялось и укоренилось многое пересаженное.Отношения писателей к действительности не были непосредствен-ными, искренними; писатели должны были избирать какой-нибудьусловный угол зрения. Каждый из них, вместо того, чтобы быть самимсобой, должен был настроиться на какой-нибудь лад. Тогда ещё пропо-ведовалась самая беззастенчивая риторика; твёрдо стоял и грозно ози-рался ложный классицизм; на смену ему шёл романтизм, но не свой,не самобытный, а наскоро пересаженный, с оттенком чуждой намсентиментальности; не сошла ещё со сцены никому не нужная пасто-раль. Вне этих условных направлений поэзия не признавалась, само-бытность сочлась бы или невежеством, или вольнодумством. <...>Прочное начало освобождению нашей мысли положено Пушки-ным,— он первый стал относиться к темам своих произведений пря-мо, непосредственно, он захотел быть оригинальным и был — былсамим собой. Всякий великий писатель оставляет за собой школу,оставляет последователей, и Пушкин оставил и школу, и последова-телей. Что за школа, что он дал последователям? Он завещал им ис-кренность, самобытность, он завещал каждому быть самим собой, ондал всякой оригинальности смелость, дал смелость русскому писате-лю быть русским. Ведь это только легко сказать!Ведь это значит, что он, Пушкин, раскрыл русскую душу. Конечно,для последователей путь его труден: не всякая оригинальность настоль-ко интересна, чтоб ей показываться и ею занимать. Но зато если литера-тура наша проигрывает в количестве, так выигрывает в качественномотношении. Немного наших произведений идёт на оценку Европы, но ив этом немногом оригинальность русской наблюдательности, самобыт-ный склад мысли уже замечены и оценены по достоинству.